СВАДЬБА СИГМУНДА

Романтическая драма в трёх действиях

1987

 

Посвящается КАЭТАНУ

 

ОТ АВТОРА

Предлагаемая пьеса, как видно из подзаголовка, не претендует на достоверность и правдоподобие; однако сюжет её полностью соответствует «Саге о Вольсунгах», отклонения же (преимущественно хронологические – от упоминания Винланда, открытого спустя пятьсот лет, и до размера баллады, которую поёт скальд) оправдываются «романтическим» её характером. Романтическим, то есть отнюдь не соответствующим авторской позиции, представляется и стержень драмы: «трагедии рода». И тем не менее, автор полагает, что читателей это не смутит, а некоторым, возможно, даже понравится.

 

Действующие лица

СИГМУНД из рода Вольсунгов, король франков, 55 лет

СИНФЬОТЛИ, сын его покойной сестры Сигни, 25 лет

БОРГИЛЬДА, хозяйка усадьбы Бралунд, 30 лет

ЭГИЛЬ, её управляющий и дружинник, 35 лет

ОДНОГЛАЗЫЙ СКАЛЬД, старик

 

Действие происходит в Дании, в усадьбе Бралунд, стоящей близ моря. Здесь гостят Сигмунд и Синфьотли. Время действия – утро, день, вечер и ночь 15 сентября.

 

Главная комната в тереме Боргильды. Дубовые колонны, в глубине сцены большой стол и несколько табуретов. Раннее утро.

 

​

СЦЕНА ПЕРВАЯ

​

Сигмунд и Синфьотли.

 

СИНФЬОТЛИ:

Зачем мы здесь так долго задержались –

Здесь, где ни золота нет, ни мечей,

Где небо серое, как волчья шкура,

Которую носили мы когда-то,

Став оборотнями невольно? Здесь,

Где некому воспеть твои победы,

Где Вольсунга не помнят, где никто

Не может даже оценить твой плащ

И кольца, за котороые ты, Сигмунд,

Зачем-то заплатил тройную цену?

 

СИГМУНД:

А разве ты, сынок, не любишь блеска?

Я всё-таки король и одеваюсь,

Как королю пристало.

 

СИНФЬОТЛИ:

                               Ты мужчина,

Твой блеск – броня, твоя корона – шлем,

Твой скипетр – Одина копьё святое;

Такой я блеск люблю – а ты, как баба,

Здесь щеголяешь в златотканых тряпках!

 

СИГМУНД:

Ах, Синфьотли, копьё моё со мной,

А латы ни к чему – здесь не с кем биться

Для сына Вольсунга. А мой наряд –

Так я же не успел пощеголять

Пока был молод; хоть теперь позволь!

 

СИНФЬОТЛИ:

Я молод, но единственный мой перстень –

Тот, что я снял с отрубленной руки

Врага. Но ты не хочешь признаваться,

Что наряжаешься не для себя,

А для Боргильды – я же это вижу!

 

СИГМУНД:

Ну, значит, это видит и она,

А я её, пожалуй… нет, мой мальчик,

Дай мне договорить! – люблю её.

 

СИНФЬОТЛИ:

Я так и думал. Храбрый, гордый Сигмунд

И честь, и душу бабе отдаёт!

 

СИГМУНД (строго):

Послушай, Синфьотли, ты знаешь сам,

Что честь моя – всегда со мной, а душу

Лишь Одину отдам в последней битве.

 

СИНФЬОТЛИ:

Хотел бы верить, но подумай сам:

Ты – викинг, Вольсунг, государь, мужчина, –

Боргильде даришь золотые кольца,

Как ратникам их дарят за победу;

Ты рассердить её боишься – словом,

Не то что делом, не перечишь ей!

Где ж честь твоя, влюблённый богатырь?

 

СИГМУНД:

Сынок, реки не исчерпает ковш,

Который жаждущему протяну я.

Да, я мужчина, потому и должен

Ей, слабой женщине, опорой быть –

У Сигмунда на это хватит силы!

 

СИНФЬОТЛИ:

Ты говоришь, как Провансальский скальд,

Который по-холопьи служит милой.

 

СИГМУНД:

Да, милой! Милой – я её люблю!

И повторяю: я её…

 

СИНФЬОТЛИ:

                              Не стоит

Она твоей любви. Я сам любил

Мальчишкой женщину: она спустилась

Ко мне на судно в лебединых перьях.

Она была моложе и красивей

Боргильды, но служить я ей не стал,

А просто взял, чего мне захотелось.

 

СИГМУНД:

Вот потому она и улетела.

 

СИНФЬОТЛИ:

Два дня я горевал, потом – забыл.

Но мне шестнадцать лет в ту пору было,

А ты забудешь через два часа,

Лишь пожелай! Зачем она тебе?

Пускай стройна и хороша с лица,

Но ведь лицо – не княжеский венец,

Она – не Фрейа, чтобы поклоняться

Ей, как кумиру, стал король и воин.

Опомнись, Сигумнд! Нету ничего

Опаснее любви: как мухоморы,

Как пиво, разума она лишает,

Жжёт сердце, как берсерку перед боем, ­–

И в то же время отбирает меч.

Уедем прочь, пока оружье с нами,

Развеемся в разбойничьем походе –

Пусть валькирьи нас любят! А потом,

Кровавый меч очистивши о землю,

Потешимся со вдовами врагов!

Вот та любовь, что нам с тобой пристала!

 

СИГМУНД:

Мне раньше было этого довольно,

Но это – не любовь. Я никого

Из женщин не любил – одну лишь мать

Твою, мою сестру. Теперь ко мне

Пришла иная, новая любовь –

И это упоительно, как битва!

 

СИНФЬОТЛИ:

В которой ты желаешь пораженья.

Война приносит славу – где же славу

Ты здесь отыщешь? Брось, уйдём отсюда,

Умчимся прочь – и пусть омоет море

Тебя! Уедем, Сигмунд, я прошу

Об этом – первый в жизни раз прошу!

 

СИГМУНД (тяжело):

Наверное, ты прав. Всё это морок,

Всё – наваждение лукавой Фрейи.

Уедем! Завтра же! Сегодня – ждут

Нас подвиги, бои, пиры и бури!

Пусть ставят паруса – распорядись!

 

СИНФЬОТЛИ (с радостью):

Теперь я слышу Вольсунгова сына!

 

Уходят.

​

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

​

Входят Боргильда и Эгиль

 

ЭГИЛЬ:

Боргильда, милая, послушай – только

Не прерывай! – зачем гостит так долго

В усадьбе нашей этот Сигмунд Вольсунг

С мальчишкой? Я, конечно, понимаю,

Гостеприимство – неотменный долг,

Но разве мы достаточно богаты,

Чтоб год кормить чужого короля?

Не забывай сводить концы с концами.

 

БОРГИЛЬДА:

Уж это, Эгиль, предоставь хозяйке.

Тебе ли попрекать гостеприимством!

Ты сам к отцу явился гол и бос,

Чтобы к нему в работники наняться,

А стал дружинником, и мой отец

Тебе оставил право жить и дальше

В его дому и верховодить всеми –

За исключением меня, конечно.

 

ЭГИЛЬ:

Да, я явился гол и бос, я стал

Единственным дружинником в дружине

Хозяина, и оправдал доверье:

Сегодня ты нужды уже не терпишь,

И двадцать ратников – защита нам,

Которых я привёл потом. Но Сигмунд

Пришёл отнюдь не нищим – он король,

И если не считать колец, запястий

И ожерелий – что он нам принёс?

А Синфьотли – тот вовсе смотрит волком.

 

БОРГИЛЬДА:

С ним Сигмунд расставаться не желает.

 

ЭГИЛЬ:

Тогда пусть оба с нами расстаются!

Боргильда, я с отцом твои в расчёте:

Я этот дом и укрепил, и спас,

Когда разбойники явились в Бралунд,

А я оборонялся, защищая

И Бралунд, и любимую мою!

 

БОРГИЛЬДА:

Зачем опять об этом, дорогой?

Ведь я тебе дала, что только может

Дать женщина мужчине, и всегда

Тебя ценила, и всегда любила…

 

ЭГИЛЬ:

Пока не появился этот Сигмунд!

Ну да, конечно, я тебе не пара –

Без роду-племени, с одним мечом

И верностью; недаром никогда

Ты не желала брака и детей –

И мы с тобою жили не в законе:

Теперь Боргильда будет королевой!

 

БОРГИЛЬДА:

Оставь меня в покое, Эгиль, слышишь?

Я ничего тебе не обещала,

А всё, чем я обязана тебе, –

Твой долг перед отцом моим. И всё же

Я от души тебя благодарю.

 

ЭГИЛЬ:

Да, я уж вижу эту благодарность:

Ты мне швырнёшь кусок и улетишь

За Сигмундом. Мне не нужны подачки!

Тебя любил я и люблю, но что же:

Тебе дороже слава и корона –

Так забирай себе их на здоровье!

Я ухожу. Дорог на свете много,

Мой меч со мной и мой корабль со мной,

И я смогу найти себе другую,

А не найду (я знаю, не найду!) –

Так голову сложу в бою. Не бойся,

Я Сигмунда не трону, раз тебе

Так дорог он. На том прощай, Боргильда!

 

БОРГИЛЬДА:

Стой, Эгиль! Прекрати сию минуту!

С чего ты взял, что Сигмунд дорог мне?

Мне дороги его венец и земли.

Да, я охотно выйду за него,

И стану королевой Франголанда –

Но, глупый Эгиль, я люблю тебя!

Я помню, сколько для меня ты сделал,

Я знаю цену чести и любви,

А потому с тобою и хочу

По-королевски расплатиться. Разве

Меня ревнуешь ты к полям и замку?

Мне лишь они от Сигмунда нужны,

Поверь! А сердце – навсегда твоё.

Ты будешь жить со мною, как и прежде,

А Сигмунд станет драться на границах

И завоёвывать чужие страны –

Его ль удержишь в бабьем терему?

И он, и Синфьотли – богатыри,

Которым нужен лишь корабль да меч.

Сейчас король влюблён в меня, как мальчик,

И я не скрою: это очень лестно –

Снискать любовь такого человека…

 

ЭГИЛЬ:

Не сомневаюсь. Ты так любишь славу!

 

БОРГИЛЬДА:

Да, славу и богатство – но совсем

Не Сигмунда. Как ты ни храбр, мой Эгиль,

Но разве ты корону раздобудешь?

Её добуду – я, пока король

Любовью одурманен, а потом –

Кто знает… Верь мне, Эгиль, я отдам

Тебе свои долги по-королевски!

И разве не дороже будут ласки,

Которые похитишь ты у франка?

 

ЭГИЛЬ:

Ты дорога мне и такой, как есть.

 

БОРГИЛЬДА:

Тебе – наверное, но не себе.

Я рождена для власти. Я хочу,

Чтоб сын мой был великим государем,

Чтоб слава шла по всей земле о том,

Как я верна супругу – а супруг

И не узнает, что моя любовь

Тебе принадлежит.

 

ЭГИЛЬ:

                            Нечестно это.

 

БОРГИЛЬДА:

А что же честно? Нищенская жизнь

Тут, в захолустье? Или, может статься,

Ты хочешь биться с Сигмундом?

 

ЭГИЛЬ:

                                             Не прочь.

 

БОРГИЛЬДА:

Но он тебя убьёт!

 

ЭГИЛЬ:

                         Кто знает! (Пауза) Пусть

Убьёт, но я погибну честной смертью.

 

БОРГИЛЬДА:

А обо мне подумал ты, мой Эгиль?

Мне без тебя корона не нужна.

Ну, полно! Предоставь мне это дело.

Мой поцелуй – мней порукой будет!

 

Целует его

 

ЭГИЛЬ (в смятении):

Боргильда!

 

БОРГИЛЬДА:

                Хватит! На сегодня – хватит!

Ступай и помни – я твоею буду!

 

Эгиль уходит.

 

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

 

Входит Сигмунд

 

БОРГИЛЬДА:

Кто это? Сигмунд, ты? Я испугалась.

 

СИГМУНД:

Чего тебе бояться? Разве есть

Враги у Бралунда – и у Боргильды?

Не верю! Ну, а если бы и были,

То я пока твой гость и твой защитник…

Хотя мне время уезжать.

 

Пауза

 

БОРГИЛЬДА:

                                    Ну что ж…

Меня ведь раньше Эгиль защищал –

Он очень смелый и достойный воин.

 

СИГМУНД:

Не спорю, мне он тоже по душе –

Жаль, Синфьотли не ладит с ним: на свете,

Он думает, лишь я достоин дружбы.

 

БОРГИЛЬДА (с усмешкой):

А что, он дружит только с королями?

 

СИГМУНД (в тон):

Да нет, он только драться с ними любит

(Серьёзно)

Но для его я не король, а Вольсунг.

 

БОРГИЛЬДА:

Так Вольсунги ведь тоже короли?

 

СИГМУНД:

Не в этом дело. Не венец, а род

Нас украшает: предок наш – сам Один.

Отец мой, старый Вольсунг, был велик,

Как не был больше ни один из смертных.

И смерть-то еле совладала с ним:

Полсотни готских воинов отборных

Он уложил в своей последней битве –

Он, как утёс, отбрасывал прибой

Одетых в латы готов – безоружный;

В него метали копья – он ловил

Их в воздухе и посылал обратно;

Враги, напитывая ядом стрелы,

В отца стреляли – тщетно: яд не брал

Его ни изнутри, ни в кровь проникнув.

 

БОРГИЛЬДА:

Тебе, наверно, тоже яд не страшен?

 

СИГМУНД (чуть смущённо):

Мельчает род: я пить могу отраву,

Но сталь отравленная мне страшна.

Но я о Вольсунге: в конце концов

Его арканами стянули готы –

Он их порвал легко, как паутину;

Но конная лавина сбила с ног

Отца: он вырывал коням копыта,

Но сто мечей взвились над ним – и Один

Призвал потомка в Валгаллу к себе…

 

БОРГИЛЬДА:

Ты сам всё это видел, славный Сигмунд?

 

СИГМУНД:

Насколько мог – я тоже безоружным

Попался в руки готам, как и братья,

И отбивался, сколько было сил.

Но зять мой, их король, муж бедной Сигни –

Моей сестры – связал нас и в лесу

К дубам цепями приковал. Сестра

Носила нам еду, а ночью волки

Терзали нас, бессильных. Я последний

В живых остался, одолел волков

И оборотня- вожака сразил.

Укрыт чащобой, ждал я часа мести;

Сестра ко мне ходила… Сын её

Ещё ребёнком стал со мною жить.

Вдвоём напали мы на готский замок,

Но нас осилили, швырнули в яму,

И каменной плитою разделили,

И каменной плитой накрыли сверху.

Сестра меч передать успела мне –

И камень мы сточили и сломали,

И терем королевский подожгли.

Король и Сигни вместе там погибли…

Я вновь освободил свою державу,

А после стал бродить по белу свету,

Пока меня сюда не занесло.

 

БОРГИЛЬДА:

Зачем же, Сигмунд, после стольких бед

Ты в странствия с племянником пустился?

 

СИГМУНД:

Ты женщина… Мне трудно объяснить.

Я – Вольсунгова рода, и на мне

Долг вечный – множить родовую славу

И быть достойным своего отца.

 

БОРГИЛЬДА:

Я женщина, но потому-то, Сигмунд,

Тебя так хорошо и понимаю:

Род, дети, внуки, дальние потомки –

Единственное, чем воздать мы можем

Мужчинам за их доблесть и защиту.

 

СИГМУНД:

Но ты же вот не замужем доселе?

 

БОРГИЛЬДА:

Всё не встречался человек, который

Мне подарил бы славных сыновей…

До прошлой осени.

 

СИГМУНД:

                            А что потом?

 

БОРГИЛЬДА:

А осенью сюда приехал ты.

Но ты – король, ты – богатырь, ты – Вольсунг,

А я – ничтожество перед тобою…

Наверно, мне детей не суждено.

 

СИГМУНД:

Боргильда! Женщине венец не нужен,

Чтоб быть достойной мужа-короля.

 

БОРГИЛЬДА:

А что же нужно?

 

СИГМУНД:

                      Чтоб она любила

Его; всем сердцем – одного его.

 

БОРГИЛЬДА (медленно):

А он её?

 

СИГМУНД (обнимает её):

                       А он уж полюбил!

Уедем с нами, будь моей женою,

Будь новой королевой Франголанда!

 

БОРГИЛЬДА (отстраняясь):

Не надо, Сигмунд…

 

СИГМУНД:

                         Ты меня не любишь?

Прости – тогда не понял я тебя.

 

БОРГИЛЬДА:

Люблю… Я буду верною женой…

Возьми меня – пусть сын мой будет Вольсунг!

 

СИГМУНД:

Сегодня же мы и сыграем свадьбу!

 

Снова обнимает её. Входит Синфьотли, Боргильда вырывается и убегает.

 

СИНФЬОТЛИ:

Что? Свадьбу? Ты жениться хочешь, Сигмунд?

Я за любовь корил тебя; теперь

Мне никакой не хватит укоризны,

Чтоб выразить моё недоуменье.

Ты всё равняешь по своей сестре,

По матери моей – великой Сигни,

Которая просватана была

За готского владыку против воли,

Терпела унижение и боль,

Смотрела, как её постылый муж

Убил её отца и восемь братьев,

Как ты один остался чудом жив;

Я помню ненависть, с которой мать

О нём мне говорила – человеке,

Который назывался мне отцом, –

Как нам с тобой она вложила в руки

Меч мщения за Вольсунгов, меня

Дала тебе на подвиг и труды;

Мы оба помним, как от нашей искры

Взметнулось пламя огненным орлом

Над готским теремом – и в нём нашёл

Конец убийца деда… Мой отец…

Она стояла у окна, и мы

Кричали ей сквозь пламенную стену:

«Сестра, сюда, я подхвачу тебя!»

«Мать, спрыгни – ты не можешь нас покинуть!»

Но мать, уже в огне, сказала: «Нет!

Закон богов и Вольсунгово слово

Меня связали с ненавистным мужем –

С ним и погибну я!» – и терем рухнул…

Но ведь теперь другие времена,

Другие женщины – для них законы

Небесные недороги; они

И предадут, и бросят – улетят,

Как дева-лебедь от меня когда-то.

Нет для тебя жены достойной, Сигмунд,

А эта – меньше всех тебя достойна.

 

СИГМУНД:

Но ты её не знаешь!

 

СИНФЬОТЛИ:

                             Как и ты.

 

СИГМУНД:

Но я продолжить должен род!

 

СИНФЬОТЛИ:

                                  Ах, род?

Теперь я слышу Вольсунга. Но разве

Я для тебя – лишь готский королевич

Из злого рода? Разве по отцу

Ты судишь обо мне? Не ты ли сам

Мне говорил: «Ты настоящий Вольсунг

И наш продолжишь род, ты для меня

Дороже сына; я тебе не дядя,

Я твой отец!» Так значит, ты мне лгал?

Такой наследник для тебя не годен,

Приёмный сын – не то, что сын родной,

И кровь во мне не та, какой ты хочешь?

 

СИГМУНД (спокойно):

Брось, Синфьотли. Ты знаешь – я не лгу.

Ты Вольсунг именем, душою, кровью,

Ты сын мне, и не надо притворяться,

Что гонишься за будущим наследством, –

Я знаю бескорыстие твоё.

Но я устал бродяжить по лесам,

Ходить в походы, возвращаться в дом

Пустой, где ни жены нет, ни хозяйки,

Где не смеются и не плачут дети,

Где некому бояться за меня:

Ведь ты – всегда со мной, в бою и в мире,

Ты часть моя, рука моя; тебе

Оставлю я и честь свою, и земли,

Копьё и то, что я добыл копьём.

Но я старею, мальчик мой, и нужен

Мне дом, и ребятишки… и жена.

 

СИНФЬОТЛИ:

Нет, Сигмунд, нету для тебя четы.

Есть только друг – вот он перед тобою:

С которым по лесам ты волком рыскал,

С которым бился ты, спина к спине…

Мне от жены твоей добра не будет:

Полюбит впрямь – так станет ревновать

Тебя ко мне, а не полюбит (чую

И знаю!) – то захочет для своих

Детей твои владенья сохранить.

Что мне владенья! Но она меж нами

Посеет рознь – посеяла уже, –

И от меня ты отречёшься, Сигмунд.

 

СИГМУНД:

Зачем опять, сынок, городишь вздор?

Ты хочешь раздразнить меня? Не стоит.

 

СИНФЬОТЛИ:

Дразнил я многих, но тебя – ни разу.

Подумай, Сигмунд! Хорошо подумай!

 

Выходит. Сигмунд остаётся один в глубокой задумчивости.

 

 

​

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

Там же. Полдень того же дня

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ

​

Боргильда, Эгиль

 

ЭГИЛЬ:

Я слышал, ты его уговорила.

 

БОРГИЛЬДА:

Да… Я его уговорила, Эгиль, –

И всё же не уверена в успехе.

 

ЭГИЛЬ:

Так он не хочет дать тебе корону?

 

БОРГИЛЬДА:

Корону? Нет, корону, власть и славу

И самого себя – он всё отдаст,

Всё, что хочу… И даже не хочу.

 

ЭГИЛЬ:

Что? Он откладывает вашу свадьбу?

 

БОРГИЛЬДА:

Нет-нет, сегодня же её мы справим.

 

ЭГИЛЬ:

Уже сегодня? Как всё быстро вышло!

 

БОРГИЛЬДА:

Да, очень быстро… очень быстро всё…

 

ЭГИЛЬ:

Чего же Сигмунд хочет от тебя?

А, чтоб ему наследовал племянник?

Но это не удастся! Наши дети

Получат и венец, и королевство.

Я понял: этого-то ты и хочешь;

Прости меня, Боргильда, что тогда

Тебе не верил я, не понимал,

Что ты не для себя желаешь власти,

А для детишек наших. Извини!

 

БОРГИЛЬДА:

Для наших?

 

ЭГИЛЬ:

               Ну, для будущих, конечно, –

Я знаю, ты-то уж сумеешь сделать,

Чтоб первенец родился от меня!

 

БОРГИЛЬДА:

Послушай, Эгиль… Нет! Послушай, Эгиль…

Не знаю, как сказать… Останься здесь.

 

ЭГИЛЬ:

Как – здесь? На сколько дней? Скажи, не мучь,

Когда мне к вам приехать?

 

БОРГИЛЬДА:

                                    Никогда.

 

ЭГИЛЬ:

Так вот чего он требует, твой Сигмунд!

Но ты-то уж поставишь на своём.

 

БОРГИЛЬДА:

Не Сигмунд требует – я… не могу!

Ах, Эгиль, я не знаю, что и делать!

Я не могу любить двоих, пойми!

 

ЭГИЛЬ:

Кого – двоих? Ведь я – один, а он

Тебе не нужен – лишь его венец,

Ты мне сама об этом говорила!

О чём ты? Объясни же! Я не понял…

 

БОРГИЛЬДА:

Ты понял, хоть и очень не хотел.

 

ЭГИЛЬ:

Клянусь, я ничего не понимаю!

 

БОРГИЛЬДА:

Ну хорошо. Давай начистоту.

Тебя люблю я – так же, как и прежде,

А может быть, ещё сильней. Но мне

И в Сигмунде не только меч и власть

Нужны. Он сам мне нужен. Очень нужен.

Молчи! Договорю, раз начала.

На свете больше нет богатырей,

Подобных Сигмунду, – нет и не будет.

Век богатырский ныне на исходе.

Быть может, что далёкие потомки

И будут петь о Сигмундовом сыне,

Как о герое, превзошедшем всех,

Но я-то вижу, что последний – Сигмунд.

И я хочу ему принадлежать.

 

ЭГИЛЬ:

Но ты его не любишь! Ты моя!

 

БОРГИЛЬДА:

Нет, Эгиль, я ничья или его –

Лишь Сигмунду могу я уступить.

 

ЭГИЛЬ (яростно):

Ты любишь Сигмунда? Ну? Отвечай!

 

БОРГИЛЬДА (задумчиво):

Не знаю. Если я и влюблена,

То не в него – мужчину, а в величье

Последних северных богатырей.

 

ЭГИЛЬ:

А я – не богатырь. Теперь понятно.

Тебе не нужен Эгиль – слишком мало

В нём героизма и величья. Что же,

Неволить не могу и не посмею.

Но если он сильнее – пусть докажет:

Я вызову его на поединок,

И кто-нибудь один из нас погибнет.

 

БОРГИЛЬДА (устало):

Не надо, Эгиль. Ведь погибнешь ты.

 

ЭГИЛЬ (резко):

Кто знает! Слишком много ходит слухов

О Сигмунде – таких земля не носит.

А если я погибну – что с того?

Ведь я тебе не нужен, ты меня

Бросаешь – всё, как я и ожидал;

Но без тебя я не согласен жить,

И если Сигмунд впрямь такой великий,

Пусть я погибну от его руки –

И на моей крови справляйте свадьбу!

 

БОРГИЛЬДА (искренне):

Ах, Эгиль, глупый, верный, милый Эгиль,

Ты всё же ничего так и не понял.

Когда бы разлюбила я тебя,

То ты нигде мне не был бы опасен.

Но я люблю тебя, люблю, как прежде,

И потому-то и бегу отсюда.

Я не хочу обманывать обоих

И не могу делить свою любовь.

Останься, я уеду и, буть может,

Смогу забуть тебя и стать счастливей.

 

ЭГИЛЬ:

А я? Моё несчастье – ничего?

 

БОРГИЛЬДА:

Когда и вправду любишь, то собою

И счастием своим не дорожишь.

 

ЭГИЛЬ:

Но почему – к нему, а не ко мне?

 

БОРГИЛЬДА:

У Сигмунда должны быть сыновья,

Пусть мельче, чем он сам, – но род продолжат

Они, род Вольсунгов – и я хочу

Быть и женой, и матерью героев…

 

Пауза.

 

Прости меня. Я знаю, я жестока,

Но я люблю обоих, я нужна

Обоим – значит, надо выбирать.

 

ЭГИЛЬ:

Будь прокляты и ты, и он, и род

Хвалёных Вольсунгов-богатырей,

Будь проклят день, когда пришёл я в Бралунд!

 

Пауза

 

Пусть будет, как ты хочешь. Но одно

Тебе я обещаю: ты не сможешь

С героем, с королём, с его детьми

Забыть меня ни на единый день!

 

БОРГИЛЬДА (устало):

Такая, видно, доля. Я приму

Её для рода Вольсунгов. Довольно.

Я больше не могу. Прости… любимый!

 

Быстро выходит.

 

ЭГИЛЬ: Ну вот и всё.

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Входит Синфьотли

 

СИНФЬОТЛИ (рассеянно):

День добрый, Эгиль.

 

ЭГИЛЬ:

                        Не такой уж добрый –

Я в жизни не припомню хуже дня.

 

СИНФЬОТЛИ:

Ты прав, мне тоже он не по душе.

И ночью всё дурные сны мне снились.

 

ЭГИЛЬ:

И мне – тяжёлые, но явь тяжеле.

 

СИНФЬОТЛИ:

Ну, если сон тебе тяжёлый снился,

То я догадываюсь, что ты видел.

 

ЭГИЛЬ:

Я, Синфьотли, ничуть не сомневаюсь,

Что у тебя язык остёр, как прежде,

Но нам, пожалуй, незачем браниться –

Какой бы ни был день, а всё последний.

 

СИНФЬОТЛИ:

Ты прав, мы с Сигмундом должны уехать.

 

ЭГИЛЬ:

И с ним, и с молодой его женой.

 

СИНФЬОТЛИ:

Так он-таки жениться не раздумал?

 

ЭГИЛЬ:

Сегодня свадьба. Я Боргильду знаю –

Она ни в чём не станет уступать.

 

СИНФЬОТЛИ:

Боюсь, что скоро в этом убежусь…

Послушай, Эгиль: ты меня не любишь…

 

ЭГИЛЬ:

За что мне, собственно, тебя любить?

За то, что ты и твой король явились,

Забыв свою державу, погостить

К Боргильде в Бралунд год тому назад,

И вам здесь так понравилось, что думать

Не думали весь год о возвращеньи.

Быть может, это негостеприимно,

Но ничего, ведь я здесь не хозяин:

Вы тут едите мясо, пьёте мёд,

Поёте песни, портите девчонок,

Хозяйку сманиваете – за всё

Расплачиваясь Вольсунговой славой!

Ты скажешь – я смогу у вас гостить;

Уволь! Я домосед, к тому же должен

Оборонять здесь дом от грабежа.

 

СИНФЬОТЛИ (сдержанно):

Покуда мы живём здесь, ни один

Разбойный викинг не посмел причалить

У этих берегов; и впредь всегда

Защитой Сигмунд будет вам – вот этим

И платим мы своим гостеприимцам,

Хоть мне не мил ни этот дом, ни вы.

 

ЭГИЛЬ:

Зачем приданое вам упускать?

 

СИНФЬОТЛИ:

Не забывай, что Сигмунд – сам король.

Но о приданом-то и потолкуем:

Не по сердцу мне эта вот женитьба,

Да и тебе не более того.

Давай же действовать, покуда можно.

Совместно, чтоб расстроить этот брак.

 

ЭГИЛЬ:

Легко сказать, да невозможно сделать.

 

СИНФЬОТЛИ:

Для Сигмунда всё это – помраченье,

Оно рассеется, как дым костра,

Едва он вновь почует дух сражений,

Услышит песню крови на мече –

И позабудет женщин, как когда-то.

 

ЭГИЛЬ:

Да только у Боргильды память дольше.

 

СИНФЬОТЛИ:

Ну подно! Ведь она ему не пара –

Он Вольсунг и король, она – ничто,

И это впредь сама уразумеет.

 

ЭГИЛЬ:

Боргильда – не ничто, и он – не всё.

Да, имя, род, богатство, слава, власть

За ним, и это видно всем. Но нет

Ни власти, ни могущества для Фрейи –

Брогильда влюблена в него, и это –

Сегодня сила Сигмунда. Корона

Не дорога Боргильде – дети ей

От Сигмунда, от Вольсунга нужны,

И тут мы ничего не можем сделать.

Ты родом горд – по матери, хотя

Отец твой гот и худший среди готов.

 

СИНФЬОТЛИ:

Полегче, Эгиль! Не дразни меня!

С отцом расчёлся я за мать и деда!

 

ЭГИЛЬ:

Хвались, хвались своим отцеубийством!

 

СИНФЬОТЛИ:

Меня усыновил великий Сигмунд,

Он – мой отец пред небом и людьми.

 

ЭГИЛЬ:

Да, ты не упустил своей короны,

И слава Вольсунгов тебя вместила.

Гордись же Сигмундом, который рыскал

С тобою в волчьей шкуре по лесам,

Скрываясь от крестьянского дреколья;

Которого скрутили готы так же,

Как прочих Вольсунгов, – и он смотрел,

Как звери гложут братьев на цепи;

Который жил в лесу и в человечьем

Обличьи – с кем, не стоит говорить…

 

СИНФЬОТЛИ:

Молчи! И я умею оскорблять,

Но не хочу с тобою препираться –

Мой меч красноречивей языка!

 

ЭГИЛЬ:

Твой меч? А не обманет ли железо?

Не будет ли вернее дом поджечь,

Как ты спалил своих отца и мать,

Когда клинок бессилен оказался?

 

СИНФЬОТЛИ:

Молчи о матери! Ты хочешь драться –

Так будем драться, только без речей!

 

Обнажает меч.

 

ЭГИЛЬ:

Ну что же, Синфьотли, пусть так и будет!

 

Тоже достаёт меч.

 

Мне жизнь теперь не дорога, и кто бы

Из нас ни пал, уже не будет свадьбы,

А если будет – горе им обоим!

 

СИНФЬОТЛИ:

Я это сразу предложить хотел –

Пусть будет кровь меж Бралундом и нами!

 

ЭГИЛЬ:

Ты славно бьёшься!

 

СИНФЬОТЛИ:

                           Не привык иначе!

 

Эгиль падает.

 

ЭГИЛЬ:

Ну вот, я умираю. Поединок

Был честным. Я надеюсь, что Боргильда

Опомнится и не предаст меня.

А если и предаст… не я последний.

Как кончил я, так кончите и вы.

 

СИНФЬОТЛИ (вытирая клинок):

Для викинга – не худшая кончина.

Прощай!

 

ЭГИЛЬ:

          Прощай… И передай Боргильде…

 

Умирает.

 

​

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

 

БОРГИЛЬДА (входит):

Что вы там о Боргильде?.. Эгиль! Эгиль!

Ты жив? Ты не умрёшь? За что? За что?

Мальчишка, негодяй, убийца, пёс!

Руби меня – защиты больше нет,

Да и откуда можно ждать защиты,

Когда хозяев убивают гости!

 

СИНФЬОТЛИ:

Хозяйка – ты, и я тебя не трону.

Он был твоим надёжным челядинцем,

А может быть, и кем-нибудь ещё –

За челядинца дам любую виру,

За остальное мой отец заплатит,

Коли захочет.

 

БОРГИЛЬДА:

                      Подлый гот, убийца!

Вот чем ты за добро благодаришь!

 

СИНФЬОТЛИ:

Добра ни от тебя, ни от него

Не видел я; а если коркой хлеба

Ты попрекаешь Вольсунга – тебе

Я за постой всё уплачу сполна.

 

БОРГИЛЬДА:

Ты говоришь, ты Вольсунг? Это ложь.

Отец твой гот и Вольсунгов убийца,

А ты – ты мельче: Эгиль был не Вольсунг.

 

СИНФЬОТЛИ:

Я от отца давно уже отрёкся,

Но что же, если ты желаешь мести –

Зови своих людей! Убитый мною

Набрал себе надёжную дружину

И умер в честном поединке.

 

БОРГИЛЬДА:

                                      Нет!

Убийство слабого – не поединок!

 

СИНФЬОТЛИ:

Я говорю: зови своих людей,

И с ними всеми я сражусь один.

 

СИГМУНД (появляясь в дверях):

Брось меч, сынок. Бросай, я говорю.

 

СИНФЬОТЛИ:

Ах да, отец, ведь ты же с ним в свойстве

Уже сейчас иль будешь после свадьбы!

Так выбирай: свойство или родство?

 

СИГМУНД:

Брось меч и не болтай, чего не знаешь!

 

СИНФЬОТЛИ:

Я – знаю, а вот что тебе известно?

Ты думаешь, что мной убит дружинник

Твоей Боргильды? Нет – её любовник!

Вот и свойство! Оно тебе по нраву?

 

СИГМУНД (вырывая у него меч):

Боргильда, это правда? Правда?

 

БОРГИЛЬДА:

                                             Да!

Да, я любила Эгиля всем сердцем

И отдала ему всё, что имела.

Племянник твой мне обещает виру

За челядинца – пусть себе оставит!

 

СИГМУНД:

Чего ж ты хочешь? И зачем лгала?

 

БОРГИЛЬДА:

Я не лгала! Тебе – нельзя солгать,

И я тебя люблю, и за тобою

Уехала бы к франкам, бросив всё, –

И двор, и дом, и Эгиля, и Бралунд!

 

СИНФЬОТЛИ (с усмешкой):

Недорогая плата за корону.

 

СИГМУНД:

Молчи! С тобой ещё поговорим,

Потом ты растолкуешь мне, как Вольсунг

Закон гостеприимства преступил!

 

БОРГИЛЬДА:

Он гот и сын презреннейшего гота!

 

СИГМУНД (резко):

Он сын… Оставим. Чем нам искупить

Убийство друга и гостеприимца?

 

БОРГИЛЬДА:

И ты – и ты о вире мне толкуешь?

 

СИНФЬОТЛИ:

Я предлагал тебе другую плату.

 

БОРГИЛЬДА:

С тобою не хочу и говорить!

Мальчишка готский!

 

СИГМУНД:

                      Прекрати о готах!

 

БОРГИЛЬДА:

Мне ничего не нужно от него,

С тебя спрошу я виру – дорогую!

 

СИНФЬОТЛИ:

Она попросит голову мою.

Тебе, отец, я дам её отсечь.

 

БОРГИЛЬДА:

Нет! Вира больше этой головы!

 

СИГМУНД:

Всё королевство франков ради мира.

 

БОРГИЛЬДА:

И это будет низкая цена!

 

СИГМУНД:

Чего же просишь ты ещё?

 

БОРГИЛЬДА:

                                   Тебя!

Ты смог отбить у Эгиля любовь,

А Синфьотли лишил его и жизни.

Но я же вижу, вижу по глазам –

Хотел он только крови между нами!

 

СИГМУНД:

Так, Синфьотли?

 

СИНФЬОТЛИ:

                         Так, Сигмунд. Оба мы

За этим и сошлись на поединке –

Он не хотел делить с тобой Боргильду,

А я тебя с ней не хотел делить.

 

БОРГИЛЬДА:

И оба вы ошиблись. Крови нету

Меж нашими родами, но теперь

Я не прошу о браке – нет, о праве!

И если Сигмунду я не мила,

И честь иначе понимают франки –

Тогда прощайте! Путь к ладьям открыт!

 

СИНФЬОТЛИ:

Поедем, Сигмунд! Только что она

Смогла предать любовь свою былую –

Потом она и новую предаст!

 

СИГМУНД:

Не мне и не тебе её судить.

Мы уплывём – но только после свадьбы.

Сегодня я Боргильде стану мужем

И об одном лишь попрошу её:

Прости убийцу Эгиля. Я твой.

 

БОРГИЛЬДА:

Прощаю – вот любви моей порука!

 

СИНФЬОТЛИ:

Ну что же, Сигмунд. Значит, выбор сделан.

Верни мне меч и дай пройти к ладье,

И если для тебя я – готский пёс,

То этот пёс ещё покажет зубы

И где-нибудь урвёт себе на жизнь.

Всё, что мне причитается, дарю вам

На свадьбу! Дай же меч мой – и прощай!

 

СИГМУНД:

Так ты уходишь?

 

СИНФЬОТЛИ:

                         Лучше я уйду,

Чем ты. Нам больше не видать друг друга.

 

СИГМУНД:

Останься хоть до завтра, сын мой!

 

СИНФЬОТЛИ:

                                           ГОТА!!

Сын гота, раз уж вы сошлись на этом!

 

СИГМУНД:

Я от тебя немногого просил –

Прошу последнего: вот этот вечер.

Я знаю, это больно; мне больней.

 

БОРГИЛЬДА:

Останься, Синфьотли – довольно распрей.

 

СИНФЬОТЛИ:

Ну что же, дядя, для тебя – останусь

До завтра. Всё!

 

Уходит.

 

БОРГИЛЬДА:

                        Спасибо, Сигмунд.

 

СИГМУНД:

                                                Дядя!

Ну что ж, быть по сему. Идём, Боргильда.

А похороны – лучше без него.